Ключевой элемент сюжета Clair Obscur: Expedition 33 пришел во сне сценаристке. Изначально игра была совсем другой

Внимание, нижеприведённый текст содержит спойлеры к игре Clair Obscur: Expedition 33.

Дженнифер Сведберг-Йен, главный сценарист Clair Obscur: Expedition 33, рассказала, что один из ключевых элементов сюжета игры пришёл к ней во сне.

В интервью для Academy of Interactive Arts & Sciences: Game Maker's Notebook (via GamesRadar+) Сведберг-Йен поделилась трудным, но переломным этапом в разработке этой RPG. В конце 2020 года креативный директор студии Sandfall Interactive Гийом Броше предложил команде «забыть историю, над которой они работали», и «подумать о чём-то более масштабном». Так начал формироваться проект Clair Obscur, который изначально носил название We Lost, а его действие должно было разворачиваться в викторианской Англии.

Для сценаристки это решение стало болезненным — она уже потратила несколько месяцев на создание 20–30-страничного нарративного документа. Однако, несмотря на разочарование, работа над новой историей вдохновила её и дала творческий импульс.

Броше предложил черпать вдохновение из одной из своих любимых французских книг, повествующей о группе людей, отправляющихся в путешествие к неизведанному. Идею приняли с энтузиазмом, но вскоре команда зашла в тупик, не зная, как придать этой концепции конкретную форму.

Прорыв случился неожиданно — во сне Сведберг-Йен. Ей приснилось, что молодая женщина, потерявшая мать в детстве, обнаруживает, что та всё ещё жива — заточённая в одном из картин, через которые она могла путешествовать. Героиня должна войти в мир, скрывающийся за холстом, чтобы найти и вернуть её. Первоначально задуманный как рассказ, этот сон оказался настолько вдохновляющим, что сценаристка решила сделать его основой игры.

Сведберг-Йен отметила, что хотя мотив идеально вписывался в новое направление Clair Obscur, окончательный эмоциональный оттенок истории придало признание матери Броше: худшее, что могло с ней случиться — потерять его или любого из детей.

Мы подумали: «Это может быть катализатор, событие, которое станет настоящей причиной, почему мать вошла в картину». Так мать стала Алин, художницей, дочь — Маэль, а затем мы добавили ещё нескольких членов семьи, и дедушка из моей оригинальной истории превратился в Ренуара, отца, — объяснила Сведберг-Йен.